В Одессе Олега Кипера называют просто – «Олег 20%». И это чертовски много. Мог бы ограничиться и пятью процентами. Тем более, во время войны. Но Кипер – человек ранее всесильного чернокнижника Ермака. И потому ему можно 20 процентов. И даже сейчас, когда Ермак со своего Олимпа упал в бездну, где только паспорта прикрытия, огонь неугасимый и червь неутолимый – Кипер все еще на должности. Почему? Что за демонические связи у этого модного, похожего на гомосексуалиста человека в нарядах от «Brioni»? И у его первого заместителя, «бриллиантового» прокурора Харлова, обокравшего (под видом обыска) в 2014 году ювелирный магазин Graff центре Киева на 2,5 миллиона евро в золоте и бриллиантах? И купившего на часть этих денег свою нынешнюю должность? Деньги делают деньги. Особенно, если эти деньги у прокурорских, сбэушников и ментов.
Коллеги из телеграмм-канала «Невероятно, но факт …» решили разобраться, откуда есть пошел Олег Кипер 20 проц и благодаря каким связям превратил Одесскую область в свою личную кормушку.
Одесская область сегодня больше похожа не на регион, а на частный бизнес-проект дуэта Олега Кипера и Сергея Лысака. Первый — губернатор-«решала» в пиджаках по несколько тысяч долларов, второй — генерал, который годами прикрывал коррупционные тендеры Днепропетровщины. Вместе они превратили область в сеть схем: от вывода санкционных активов до строительства укрытий, стоимость которых конкурирует с элитной недвижимостью. И пока одесситы продолжают наблюдать за старым фокусником Трухановым, который десятилетиями лепил сказки про свой российский паспорт, реальный контроль давно ускользнул к Киперу.
Стиль Кипера — это не просто образ жизни, это демонстрация его системы. Пиджаки Zegna за 4370 долларов, Brioni за 1569 евро и ещё один Brioni за 4500 евро — и это только то, что попало в кадр. Источник такого «достатка» лежит в трёх направлениях: рейдерские операции, фиктивные уголовные дела и «строительство укрытий», где стоимость материалов раздута до абсурда. Плюс — вывод санкционных активов и контрабанда для друзей из рф.
Отдельная глава — схема с подсанкционным имуществом российского бизнесмена Игоря Наумца, основателя
История Олега Кипера начинается тихо, почти незаметно. В 2001 году он входит в органы прокуратуры как обычный следователь на местах, без яркого прошлого, без политического веса, без какой-либо публичности. Таких сотрудников тысячи. Но именно из таких средних звеньев и собирается костяк системы, умеющей подстраиваться под любую власть и переживать любые политические катаклизмы.
Первые годы его карьеры проходят в Одесской области, затем в Ивано-Франковской. Для человека, который позже станет ключевой фигурой на пересечении правоохранительных структур, бизнеса, российских связей и миллиардных потоков, биография в этот период удивительно скромна. Минимум упоминаний, минимум следов. Никаких громких дел, никаких инициатив, никакой медийности. Но именно такое «невидимое» движение и является идеальной маскировкой для типичного чиновника эпохи Пшонки — тихий исполнитель, который не отсвечивает, но растёт там, где создаётся пространство для будущих схем.
Резкий рывок в карьере Кипера происходит в последние годы правления Виктора Януковича. Он попадает в самое сердце коррупционно-криминальной пирамиды тех времён — становится заместителем начальника Главного следственного управления ГПУ. Это не просто «повышение». Это входной билет в элиту людей, которые контролировали расследования, финансовые потоки, дела по отмыванию средств и налоговой милиции. Ведомство, в котором он работал, отвечало за самый чувствительный блок правоохранительной системы, где пересекались интересы политиков, олигархов, криминальных структур и высших чиновников режима.
Именно в этот период в биографии Кипера появляется эпизод, который стал роковым для чужой семьи и началом темной полосы в его собственной истории. В 2010 году он сбивает на трассе «Киев–Одесса» ребёнка. Ни судов, ни наказаний, ни реальной публичной информации. Дело исчезает так же тихо, как появляется, но журналисты спустя десять лет поднимают эту историю, и никто — ни сам Кипер, ни прокуратура — её не опровергают. А уже вскоре после этой трагедии Кипер исчезает из ГПУ — его отправляют в Ивано-Франковск, вдали от столичных кабинетов. Тот, кто должен был нести ответственность, по странному совпадению просто «переводится». Именно такие переводные манёвры являются классикой скрытия проблем под ковёр в эпоху Януковича.
Но скрыться навсегда не получилось. В 2014 году приходит люстрация. Закон «Об очищении власти» ставит крест на его карьере в прокуратуре — по крайне прозрачной причине: он занимал руководящую должность в ГПУ во время преступного режима. На десять лет он лишается права занимать государственные должности. В этот момент кажется, что карьера Кипера закончена, а его имя исчезнет в списках люстрированных.
Однако Кипер — представитель поколения юристов, которые умеют ждать. В августе 2015 он пытается идти в мэры Одессы — проигрывает. Когда становится ясно, что политическая карьера ему не светит, он начинает оформлять возвращение в элиты через юридические конструкции. Получает адвокатское удостоверение, создаёт адвокатское объединение, входит в бизнес-проекты — от солнечной энергетики до недвижимости. За несколько лет после «бедности» он приобретает активы, которые обычному чиновнику даже не снились. На фоне деклараций 2011 года, где семья едва сводила концы с концами, этот резкий скачок выглядит как антипример финансовой прозрачности и как демонстрация того, что из системы Януковича никто не уходит бедным — только перераспределяются роли и маски.
И в 2019 году, когда новая власть под лозунгами «очищения» начинает набирать свою команду, происходит то, что окончательно закрепляет Кипера в качестве фигуры, умеющей выживать при любой власти. Окружной административный суд Киева восстанавливает его в должности, признаёт применение люстрации незаконным и выписывает ему компенсацию в 805 тысяч гривен. Судья не только возвращает его в систему, но и делает это демонстративно. И Кипер получает не просто решение суда — он получает сигнал: у него есть покровители, у него есть влияние, и система готова снова его принять.
Невероятно, но факт…
После люстрации 2014 года казалось, что карьера Олега Кипера завершена: «бывший прокурор под запретом». Его декларации тех лет — это хроника бедности: старый ВАЗ, отсутствие имущества, доходы на уровне выживания. Жена заработала 15 тысяч в год, никаких активов, никакой роскоши. Но через несколько лет семья Кипера стремительно превращается в представителей новой элиты — без должностей, но с растущим капиталом, как персонажи эпохи Пшонки.
Уход из прокуратуры стал для него не концом, а стартом. Он получает адвокатскую лицензию, создаёт юркомпанию, входит в бизнес-проекты. С 2015 года начинается финансовое «воскрешение»: семья приобретает имущества минимум на 2,6 млн грн, а по декларации 2019 года — уже на десятки миллионов. Квартиры бизнес-класса, недвижимость в Буковеле, дорогие авто, земля, гаражи, дом отдыха, криптовалюта, доли в компаниях — человек, который ушёл из органов практически ни с чем, внезапно владеет полноценным мини-имперским портфелем.
Источник такого богатства — главная загадка. Формально его объясняют тем, что жена «внезапно стала успешной бизнесвумен». Но её успех странным образом совпадает по времени с активным возвращением Кипера в элиты. Чем ближе дата его восстановления через суд — тем быстрее растут активы. Плюс появляется сомнительный «долг» в 25 млн грн от Евгении Осиповой — без обеспечения, без источника происхождения. Типичная прокладка для легализации крупных сумм, которые невозможно объяснить доходами.
Дополнительный маркер риска — российское гражданство его супруги и её активы в рф. Позже выяснится и участие в структурах, связанных с российскими спецслужбами. Но даже до этого стало ясно: человек, претендующий на возвращение в высшие правоохранительные органы, и жена-гражданка страны-агрессора — это прямой конфликт интересов.
Тем не менее, Кипер возвращается уже богатым и политически защищённым. В команду Зеленского он входит как «профессиональный консультант», затем становится советником Андрея Ермака. То, что ещё вчера считалось несовместимым с госслужбой, сегодня становится частью новой власти. И финансовая империя Кипера растёт параллельно его политическому влиянию.
Так формируется новый образ Кипера — не люстрированного чиновника, а амбициозного игрока, который входит во власть не как служащий, а как менеджер интересов: со своими ресурсами, своими связями, своими задачами. К 2019 году он превращается в типичный продукт украинской политико-бюрократической системы — не реформатора, не профессионала, а функционера, встроенного в механизмы влияния и обогащения.
И именно такой человек вскоре станет прокурором столицы — и ключом к схемам, масштабы которых страна тогда ещё не могла себе представить.
История Олега Кипера после 2019 года — это демонстрация того, как человек, официально признанный люстрированным, за несколько месяцев превращается в одну из ключевых фигур новой власти. И в этом нет никакой магии — только холодная политическая математика. Когда команда Зеленского поднималась к власти под лозунгами «новые лица», одним из первых решений стало привлечение людей, которых «старый режим» почему-то считал токсичными. И Кипер, сыграв роль «профессионального консультанта» для Андрея Ермака, идеально встроился в эту картину.
Формально его восстановил суд, но реально его вернуло окружение нового президента, которому нужны были не идеологи, не реформаторы, а управляемые менеджеры с юридическим прошлым. Люди, которые способны выполнять задачи без эмоций, без публичности и, главное, без внутреннего сопротивления. А Кипер — абсолютно бесконфликтный с точки зрения политической механики персонаж: пережил Януковича, пережил люстрацию, выжил в тени, поднялся в бизнесе и готов был работать на тех, кто даст возможность закрепиться в системе. И Зеленский с Ермаком такую возможность ему дали.
В сентябре 2019 года Окружной админсуд восстанавливает его в статусе прокурора. Уже тогда становится ясно: его путь наверх подготовлен заранее. И в июле 2020 года он занимает кресло руководителя прокуратуры Киева. Это назначение моментально вызывает вопрос: почему человек, который при Порошенко считался недопустимым кадром, становится ключевой фигурой в прокуратуре при Зеленском? Ответ лежит на поверхности — новая власть сознательно возвращала «профессионалов», независимо от их прошлого, чтобы построить управляемую вертикаль. И Кипер стал её частью.
На этой должности он быстро становится символом деградации ожиданий общества. То, что должно было стать «обновленной прокуратурой», превращается в систему, где человек с российской супругой, неясными источниками доходов, скандальными эпизодами биографии, связями с Кизем, Богданом и Коломойским, получает абсолютное влияние на уголовные дела в столице. Его декларации вызывают шок: коллекции дорогих часов, недвижимость на миллионы, дорогие авто, внезапно разбогатевшая супруга. Никаких объяснений обществу он не даёт — и не обязан, потому что декларации быстро начинают скрываться под видом «мобилизации».
Скандалы вокруг Кипера множатся. Журналисты поднимают дело о смертельном ДТП 2010 года. Вскрывают связи с окружением Коломойского и фигурантами громких провалов НАБУ. Публичность Кипера растёт, но от этого усиливается не его авторитет, а токсичность. Его работа становится символом того, что новая власть не только не очищает систему, но и укрепляет старые коррупционные узлы.
Он становится фигурой, которой доверяют самые тонкие вопросы влияния — и именно в этот момент складывается будущий фундамент его одесской эпохи. Ведь прокурор Киева — это не только «главный юрист столицы». Это человек, который имеет доступ к ключевым расследованиям, большим деньгам, интересам множества кланов. И Кипер, благодаря полной политической защите, становится недосягаемой фигурой. Неважно, что всплывают связи с людьми из шпионских расследований, что возникают вопросы по декларациям, что вскрываются старые истории — система его охраняет. И эта охрана станет решающей, когда в 2022 году начнётся большая война.
Но пик его влияния ещё впереди. Новый масштаб он получит тогда, когда его назначат главой Одесской ОВА. Именно там Кипер впервые покажет, что значит ручное управление потоками, схемами и миллиардами. Там он перестанет быть просто прокурором — он станет игроком, который лично контролирует экспортный рычаг страны.
Невероятно, но факт…
Когда в феврале 2022 года россия начала полномасштабное вторжение, украинские госорганы оказались под прицелом не только ракет, но и внутренней проверки на лояльность. И именно в этот момент биография Олега Кипера перестала быть просто сомнительной — она стала опасной для государственной безопасности. Потому что человек, который руководил прокуратурой столицы, оказался связан с гражданкой российской федерации, и эта связь оказалась настолько глубокой, что скрыть её было невозможно.
Супруга Кипера — Ирина — не просто была гражданкой рф. Она имела действующий российский паспорт, действующий индивидуальный налоговый номер, недвижимость в России и, как позже выяснится, работала в структурах, имеющих отношение к фсб. Организация «Вестник Евразии», упомянутая в журналистских расследованиях, использовалась российскими спецслужбами для вербовки перспективной молодёжи. На момент полномасштабного вторжения она продолжала числиться в закрытых базах рф, доступ к которым возможен только для спецслужб. Это означает одно — она не была обычной гражданкой России. Она была частью системы, где личные данные не исчезают, если у государства нет интереса к человеку.
Кипер пытался скрывать этот факт. В интервью он утверждал, что жена «сдала российский паспорт и получила украинский» ещё в 2022 году. Это оказалось ложью: журналисты Радио Свобода легко подтвердили, что российский паспорт действителен, а её российский ИНН активен. Ложь была настолько грубой, что вызвала вопросы даже у тех, кто раньше доверял официальным комментариям прокуратуры. Ведь если главный прокурор Киева врёт о гражданстве своей жены, что ещё он способен скрывать?
На фоне этого появляется информация о том, что СБУ подозревает Кипера в возможном шпионаже. Подозрения возникают не из воздуха — его супруга регулярно пересекала границу с рф, имея несуществующий адрес проживания в документах российских структур, а её биография содержит следы работы в организациях, связанных со спецслужбами. Даже если Кипер лично не участвовал в шпионской деятельности, он находился в зоне риска влияния. А это несовместимо с должностью, где проходит секретная информация, оперативные данные и материалы по самым чувствительным делам государства.
Но вместо увольнения, вместо отстранения, вместо расследования он получает защиту сверху. И использует её максимально цинично. Когда Зеленский запрещает чиновникам выезжать за границу на время войны, Кипер спокойно уезжает в зарубежную новогоднюю поездку. Его коллегу Симоненко за аналогичную поездку увольняют. Кипер же отделывается сухим комментарием: «семейные обстоятельства». Он даже отказывается назвать страну, где отдыхал, прикрываясь «безопасностью жены». Это звучит как насмешка над обществом, которое живёт в условиях войны, но для человека, которого прикрывает система, это обычная практика.
И здесь происходящее становится не просто скандалом — оно превращается в системную угрозу. Человек, который имеет доступ к секретам государства, связан с гражданкой россии, которая имеет следы взаимодействия с российскими спецслужбами, продолжает руководить прокуратурой и пользоваться полным доверием власти. Это не может быть случайностью. Это — показатель того, что государственная вертикаль готова игнорировать даже угрозы национальной безопасности, если это выгодно политически.
История с российской супругой Кипера — это не просто личная биография. Это демонстрация того, как формируется бесконтрольность. Когда человек один раз лжёт общественности и государству, но не получает наказания, он понимает: можно и дальше. И Кипер продолжит — уже в Одессе, где в его руках окажутся миллиарды экспортных потоков.
