Новый день

Что ж так тошно-то, если идти через Институтскую, а потом завернуть мимо гостиницы «Киев» в Верховную Раду? Почему не умещаются в голове эти несколько картинок. Улица, засыпанная цветами, дома со следами гари и жирные рожи «решал» в «Киеве» и в кулуарах Рады. Ну, невозможно же совместить эту улицу, на которой еще недавно лилась кровь, эти фотографии и улыбающуюся Ганну Герман в Раде, Лукьянова, что-то рассказывающего на камеру, Мирошниченко с фальшивой скорбью в глазах, мелькающего с какими-то кавказцами экс-генпрокурора давних времен Геннадия Васильева. Что-то очень тошное в этом есть. Будто облепили черви тела тех, погибших на Институтской, копошатся и жрут, жрут, жрут.

Неизменные, вечные «решалы» из аппарата Верховной Рады, все эти бесчисленные «тарасовичи» и прочая нечисть, выживающая при всех режимах – «лоббируют» за мзду немалую каких-то своих «патриотов» и чуть ли не «героев Майдана» И ведь никакого дуста на эту нечисть не хватит. Она – вечная. Она опять покроет своей плесенью ту самую свободу, которая сейчас появилась на киевских улицах. Если ее, конечно, не выжечь полностью.

Рано или поздно, будут у нас следующие парламентские выборы. Вся эта мразь, естественно, будет подкупать избирателей, врать, изворачиваться. Каждый из них будет рассказывать сказки о том, как чуть ли не боролся с Януковичем, как убеждал не проливать кровь. Но ведь никто из этих мразей, ни Герман, ни Мирошниченко, ни Ефремов, ни Лукьянов, никто – даже не вышел из ПР пока не пролилась кровь. Никто не оставил своей должности. Все эти люди – должны стать политическими трупами. Они никогда больше не должны прийти ни во власть, ни в политику. Иначе – все эти жертвы были напрасны.

А в остальном, даже несмотря на панические настроения, Киев – просто прекрасен без дикого количества «мусоров». Их, кстати, стало здесь очень много еще до Майдана, если помните. Особенно в правительственном квартале и на дорогах, где ездило межигорское животное и твари по-мельче, типа Азарова. А сейчас – их нет. И будто воздух стал чище, дышаться стало свободнее без этих наглых надзирательских взглядов, без этих быковатых фигур. Кстати, на Банковую сейчас тоже не пускают. Там стоят ребята с «Самообороны», которые вежливо и просто объясняют, что перегородили дорогу, чтобы не допустить мародерства или просто горячих людей, которым это здание ненавистно. Но, поверьте, с этими ребятами мне разговаривать куда приятнее, чем с их предшественниками в форме.

Ах да, многие сокрушаются, что кто ж теперь будет преступления расследовать, если милиция запугана? Давайте будем честными, они и раньше ничего не расследовали. Есть ли среди вас или ваших знакомых люди, которым милиция действительно помогла? У меня – нет. Говорят еще, что в Киеве сейчас – разгул преступности. Вы знаете, не заметил. Хотя в разных районах города бываю. Слухи, конечно, ходят, но документальных подтверждений пока не видел. Не вижу я роста преступности. А вижу то, что милиция в таком виде как она у нас была – абсолютно не нужна. Вполне сами пока справляемся.

Я так понимаю, что вся эта орда ментов на самом деле была нужна для того, чтобы охранять «тела», проезжающие в кортежах, живущие в Межигорье и Конча-Заспе. Но «тела» исчезли, исчезли кортежи, исчезли и менты. И Киев, несмотря на сожженный Дом профсоюзов, несмотря на палатки и костры Майдана стал куда-более похож на европейский, свободный город, чем это было при «мире» Януковича. Не знаю, мне очень нравится сегодняшний день. Мне безопасно и спокойно в Киеве, несмотря на все эти внешние угрозы. У меня наконец исчезло ощущение, что весь город превратился в тюрьму.

А Путин хочет нас от всего этого «спасти»? Вернуть «уют» зоны строгого режима? Спасибо, конечно. Но, на самом деле, каждый день нашей свободы, нашей Украины без Януковича и без ментов, каждый день говорит о том, что мы все правильно делали, что мы идем правильно и что Путин со своим Януковичем, «беркутами», «решалами» и прочей нечистью может убираться прочь. А мы уж как-то сами постараемся, чтобы из нашей страны уже больше никогда и никакая тварь не сделала зону строго режима.

Станислав Речинский, «ОРД»